Запредельность - Страница 91

– Я знаю, что назвать себе Спасителем перед Орденом Судного Дня – значит признаться в ереси. Но я прошу у вас ответа на свои вопросы, а значит, сам должен быть честен перед вами…

Тишина стала еще более напряженной – словно члены Совета перестали дышать, ожидая услышать нечто немыслимое.

– Не я называю себя Спасителем. Во-первых, это было бы… хм… странно. А во-вторых, только здесь, в вашем мире этому слову придается столь буквальное значение. Единственное, что я могу сказать точно – я действительно пришел Извне. Или, как вы говорите – Ниоткуда…

По залу прокатилась волна эмоций, разбившаяся о следующие слова Лекса:

– Это не моя прихоть. Так получилось. Кто-то может называть меня Спасителем, но я – обычный человек. Просто мне повезло…

Он невесело рассмеялся, сухо рассыпаясь в изумленной тишине.

– Скорее – угораздило принять эту роль. Ведь Спаситель – это действительно, всего лишь роль, которую кому-то рано или поздно пришлось бы сыграть. Я не знаю, насколько хорошо она мне дается. Я всего лишь человек, пришедший Ниоткуда – а роль мне досталась тяжелая…

Можно было ждать какой угодно реакции на эти слова. Но Лекс все равно вздрогнул, когда его прервал хохот. Смеялся сам Верховный – содрогаясь всем своим обширным телом, будто его трясла лихорадка. Магистры смотрели на него сначала с оторопью, но потом многие захихикали следом.

Толстяк перестал смеяться так же резко, как и начал. Только недобрая улыбка осталась на лице.

– Готов поклясться – я никогда не слышал ничего глупее, – заявил он, глядя на Лекса как-то искоса, чуть склонив голову. – Тут возможны два варианта: или ты просто дурак – и довел до такого же безумия нашего несчастного арбитра. Или ты и впрямь – коварные еретик, присланный к нам, чтобы смущать умы и разваливать веру…

Лекс спиной почувствовал, как сзади возникли двое, и можно было не оборачиваться, чтобы убедиться: отсюда он не уйдет. Его уведут.

А потому он поспешил закончить речь. Отчаянная и, наверное, бессмысленная попытка.

– Если вы не хотите говорить со мной, разрешите мне встретиться с мэтром Ашоку! Просто поговорить…

Верховный удовлетворенно хлопнул в ладоши, обратился к магистрам:

– Ну, вот и ответ! Видите, братья, откуда ветер дует? Не зря, ох не зря мы оградили братию от опасных еретических измышлений…

Снова повернулся к кафедре и сказал – почти ласково:

– Что же касается вас, любезный… Учитывая проделанный вами путь, мы пойдем вам навстречу. У вас будет возможность вволю пообщаться с этим еретиком! Охрана! Отведите самозванца в Башню и поместите в келью… к брату Ашоку. Пусть беседуют! – Верховный магистр тихо рассмеялся. – Надеюсь, вам хватит времени для общения – пока мы не решим, что с вами делать дальше…

В следующий миг его уже сжимали крепкие руки мороков. Он успел бросить пронзительный взгляд на верхний ряд.

Джи и Конрада там уже не было.

Он и опомниться не успел, как на него напялили черный балахон, надвинули на лицо капюшон – и он стал неотличим от рядового послушника. Плотная ткань закрыла обзор, и Лекс не понимал, куда его тащат. Мелькнула мысль – войти в тон и попытаться вырваться.

Но тут же вспомнил про бывшего Верховного магистра, в камеру или келью которого его грозились бросить. Конечно, это всего лишь слова, но упускать такой случай нельзя. В конце-концов, это было бы достойной точкой в затянувшемся путешествии.

Кроме того, оставалась надежда, что Конрад и Джи на свободе. Они не оставят его в беде…

Судя по звукам шагов, путь под открытым небом сменился спуском в подземелье. Потянуло сыростью и зловонием. Какое-то время продолжали идти. А потом вдруг земля ушла из-под ног – и снова вернулась, сбив с ног болезненным ударом.

– О, черт! – выругался Лекс, срывая капюшон и дико оглядываясь.

Посмотрел вверх: на черном фоне зияла бледная круглая дыра, на которую чья-то рука надвинула толстую решетку.

Замечательно: его скинули в каменный мешок. И он не нашел ничего лучше, чем возмущенно крикнуть:

– Какого черта?! Обещали – Башню Грешников, здесь какое-то подземелье!

– Это и есть башня – только уходящая вниз, в глубину, – раздался насмешливый голос. – Если хотите – такая шутка…

Лекс вошел в тон. Теперь он мог видеть в темноте, из чернильной тьмы проступил силуэт человека, сидевшего в углу на охапке соломы.

Даже в самой тяжелой ситуации человека не оставляет способность удивляться.

– Док?! – изумленно выдохнул Лекс, подавшись вперед.

– Что? – проговорил узник, слепо вглядываясь во мрак.

– Простите… – пробормотал Лекс. – Но вы так похожи… на одного знакомого.

Лекс понимал, что врет самому себе: сосед по камере был не просто похож – он казалось, доктор Сапковский просто задумал его разыграть! Конечно же, это не док… Просто невозможно привыкнуть к вывертам чертовой изнанки мира.

– Раньше меня узнавали по одному только голосу, – усмехнулся сосед. – Не говоря о внешности. Когда всегда на виду, трудно оставаться инкогнито. Трудно поверить, что стерся из людской памяти за несколько недель. Впрочем, здесь довольно темно… Да и вы, похоже, издалека?

– Вы… – мэтр Ашоку? – неуверенно спросил Лекс.

– Во всяком случает, был им, пока не оказался в этом месте, – ответил человек. – Отсутствие человеческого общества и тьма имеют свойство искажать личность…

Это не переставало поражать: мимика, даже манера речи, интонации, голос… Лекс с трудом подавил в себе желание обратиться к бывшему Верховному, просто – «док».

– А вас каким ветром сюда занесло? – поинтересовался Ашоку. – Я предполагал, что меня хотят здесь сгноить заживо, а не баловать приятным общением…